Текст: Елена Березовская.
Знаете, что в Мише Лозаковиче самое замечательное? Смех! Удержаться, слыша его, невозможно. Хохочешь аж до коликов в животе. Вот так и это интервью делалось, сквозь смех и шутки. А ведь говорили мы о серьезных вещах — о яхтах, стоимостью больше, чем я за всю свою жизнь заработать могу, о суровом море… Миша – капитан. Он эти яхты водит и за всю их космическую начинку отвечает. А еще много путешествует, отлично фотографирует, замечательно-басисто поет, и с его легкой руки я теперь поигрываю иногда на губной гармошке…
— Миша, а кем ты в детстве хотел стать?
— Уж точно не думал, что буду моряком. В детстве хотел стать лесничим. Всё своё время проводил в лесу, перечитал множество книг о природе, всего Сабанеева, все истории про рыбалку и охоту. Но пока молодой, думаешь, как бы получше устроиться, и не всегда понимаешь, что в жизни надо заниматься тем, что нравится. Я выбрал другую стезю и потерял, в принципе, много времени. Если бы сразу поступил в лесотехнический, наверное, работал бы сейчас лесничим и был бы счастлив. Спустя время, когда судьба связала меня с морем, я вдруг понял, что море и лес очень похожи своей необъятностью, бескрайностью и глубиной.
— А какую отрасль ты выбрал? Куда поступил, чем занимался?
— Я поступил в политехнический. Потом хотел перевестись в лесотехнический, но уже жизнь закрутила по-своему. Параллельно с учебой занимался строительством, ремонтом квартир, офисов. Потом появилась своя фирма. Когда у тебя своя компания, ты волнуешься за нее, переживаешь за выполнение работ, заботишься о людях, пока им зарплату не выплатишь, сам не получаешь… Ты постоянно в работе, без отдыха. Чуть остановишься – работы не будет. Замкнутый круг. И однажды так это всё надоело! Я вышел на берег и выкинул телефон в море.
Тогда у меня уже была парусная яхта. Так получилось, в это время я помогал одному капитану гнать лодку из Антолы по Сайменскому каналу. Исполнял функции лоцмана. За время, что я ему помогал, мы и сдружились. Вот он и говорит: «Давай я помогу тебе устроиться капитаном?» Вот, к примеру, есть у человека новая лодка и надо ее перегнать. А по причалам тьма капитанов ходит. Думаешь, человек кого-то из них выберет? Нет, конечно. Потому, что лодка стоит несколько миллионов евро, и хозяин выберет того, кого ему посоветует знающий человек. В этот узкий-узкий круг влезть вообще практически невозможно. Я вот как-то так и вписался.
Меня тут же устроили капитаном на Sunseeker 47. Потом «прыгнул» сразу на 58-ую Princess… это размеры в футах. И всё время работал в одиночку. Это не хорошо на самом деле, это нарушение всех правил, человеку одному работать в море нельзя. Но такой был договор с владельцами. Когда я отвечаю за свою лодку – это одно, за чужую – это еще большая ответственность, а когда еще и за людей на лодке – тут ко всему и уголовная ответственность в том числе добавляется. Не дай бог, чтобы кто-то за борт упал…
— И тебе такая работа интересна?
— Что значит интересна? Это моя жизнь. Здесь я «в своей тарелке», мне это приносит удовольствие. Как бы я ни устал, завтра отосплюсь и уже опять хочу прикрутить какой-нибудь болтик на лодке, в море выйти, парус раскрыть… Сказал же Конфуций: «Найди себе дело по душе и тебе не придётся работать ни дня в своей жизни». Конечно, он прав. Когда занимаешься любимым делом, тебе за это еще и деньги платят, потому что лучше тебя этого никто не сделает. А тебе это в лёгкость, в радость!
— Что значит быть капитаном дорогой яхты? Это же полтора миллиона фунтов стерлингов под твоей ответственностью!
— Ответственность, конечно, колоссальная. Вот вроде все лодки, независимо от стоимости, швартуются одинаково. Но есть нюанс. Царапина на борту элитной яхты может стоить дороже, чем иная лодка. Это на своем «Серафиме» мы на кранцы налегли, все – пришвартовались. А на большой лодке я швартуюсь, и она кранцами причал нежно целует…
— Сложно работать на человека, который владеет большими деньгами? Есть особенности?
— Ну, конечно, есть. Они не могут не быть. Это люди, которые не знают слова «нет». А зачастую возникают моменты, когда я, как капитан, должен сказать «НЕТ», четко и конкретно, глядя прямо в глаза. Допустим, человек запланировал поход из пункта А в пункт Б. Запланировал из сухопутных соображений, не зная ни моря, ни погодных условий, каких-то еще нюансов. И ты обязан сказать ему: «Нет, сегодня похода не будет». Реакция может быть неоднозначной, вплоть до увольнения. Но пусть лучше будет увольнение, чем погибшие люди и корабль. Хотя был случай, когда наоборот пришлось выйти в море. Мы стояли в неудачной бухте, в Онеге. Был октябрь, и начался очень сильный шторм. Нас стало отрывать от причала вместе с кусками бревен. И если бы оторвало, унесло бы на камни. Выход был один: уйти в штормующее Онежское озеро. Люди штормовали вместе со мной, болели морской болезнью, ползали по полу, молились как могли. Причем ползали буквально, потому что даже на карачках стоять невозможно было. Мы ныряли под воду, уже винты завоздушивались, рулилось только в раздрай, и была пара критических моментов… если бы я повернул бортом к волне, уж с вами не разговаривал бы.
— Считается, что «капитан яхты» – это практически синоним к «множество путешествий» и «множество впечатлений»…
— Не всегда. Впечатлений – да, а путешествий – в зависимости от желания владельца. Может случиться, что в сезон будешь только по Неве прогуливаться. У меня, например, был случай, когда я год стоял у причала. Два года в итоге отработал на этого шефа, а в глаза его не видел. Друзей его катал, детей, все довольны, все счастливы. Лодка под присмотром была, пока не перешла другому капитану… Он её и раздолбал в Лондоне под Ричмондским мостом, чем и прославился на весь мир. Но владелец, обычно, приходит пообщаться на яхте с друзьями и партнерами. Какие-то встречи, движения, кофе-брейки, заключение договоров… Это не в кафе посидеть, а пройтись с видом на Неву! Тем более, что ни одно кафе не сравнится с интерьером такой лодки.
Многие капитаны мечтают о больших походах, но не имеют такой возможности. Хотя это опытные капитаны, которые пробороздили очень много морских миль.
— Получается, что путешествуешь только когда лодку на зимнюю стоянку перегоняешь?
— Бывают, конечно, и кроме этого счастливые моменты, когда просят перегнать чью-то лодку. Но сейчас из-за основной работы приходится отказываться. А раньше я работал фрилансером, так называемым нанятым капитаном. И поэтому исколесил всё, что можно. Но это каждый раз ответственность за новую лодку. Был как-то случай, просто волосы дыбом!.. отказала панель управления — это же электроника, за ней следить надо, а у лодки капитана не было. Даёшь полный газ – панель тут же отключается. Такими рывками и возвращались. Дуло еще так крепко! Хозяин лодки с женой уже в спасжилетах стояли. Я ему сказал уже, что сейчас разобьёмся, всё в порядке, не нужно паниковать, прыгать в воду не надо. Нужно дождаться, когда лодка ударится и разобьётся, и только когда она погрузится в воду, прыгать в том направлении, в котором я скажу. Но все-таки удалось выйти без единой царапины.
Сейчас я всё лето работаю, личного времени у меня нет. И на своей лодке путешествую мало: осенью только какая-то несчастная неделя и в мае. А зимой, конечно, хочется путешествовать дальше. Это можно сделать и пешком, и на самолете, и на поезде…
— Ты когда путешествуешь зимой, что тебя интересно? На что внимание обращаешь?
— Всё интересно: и музеи, и народные традиции, и архитектура. Путешествие – это же расширение мировоззрения, кругозора. Это хороший адреналин. Даже когда твое тело передвигает поезд – это уже адреналин, хоть и небольшой. А если ты идешь на рассвете в горы, к мистической Правчицкой Бране и играешь там на варгане… это волосы седеют от восторга.
— Ты же еще фотоохотой увлекаешься?
— Фотоохота – это тоже адреналин, не хуже, чем просто охота: подобраться с фотоаппаратом к какой-то редкой птице… А если лось или олень? В Калевале как-то за стадом оленей охотились. Там вообще всё замирает. И ты понимаешь, что у тебя, как выстрел ружья, есть 3-4 кадра и всё. Даже руки дрожат от возбуждения. А горного фавна фоткали, муфлона этого… От редкости момента все знания по фотографии просто исчезли. Он минут 15 стоял, смотрел на нас и думал, а не навалять ли нам вообще… Настолько гордый, самоуверенный, он был хозяин, не мы. А благородных оленей фотографировали? Ползком к ним подбирались, вообще не дышали, а они нас из-за куста всё равно засекли по пару. На море тоже бывают интересные моменты, тюлени выплывают.
— А как ты успеваешь и за лодкой следить, и тюленей фоткать?
— Бывает и не успеваешь. Медведя вот не успел. Из Иматры перегонял лодку. Раннее-раннее утро, туман такой со сполохами, белые ночи только-только начинаются, рассвет еле теплится. И кто-то фарватер переплывает. Думал — тюлень. Подходим ближе, матрос говорит: «По-моему, не тюлень. Человек». Я говорю: «Да тюлень…» Подошел еще ближе, а этот тюлень начал руками махать. И что-то руки у него черные. Негр что ли? Приближаемся. Медведь! Понял, что мы идем на большой скорости, испугался, стал лапой махать, мол, он тут плывет, чтоб его не задавили. Умный зверь. Мы остановились рядом совсем. Он вдоль нашего борта до камней доплыл, выпрыгнул, худой после зимы, как велосипед. И в два прыжка в лес. Даже язык нам не показал. И, как на зло, фотоаппарат не взял. Думал, рядовой перегон, что тут может произойти?
— Ты, знаю, совсем недавно начал варить пиво. С чего бы это?
— Мы начали с Пашей Сыровниковым. Путешествовали по Чехии, понравилось пиво, у нас в России такого нет. Долго думали, просчитывали, изучали процесс, рецепты, потом решили начать варить.
— Это какие-то оригинальные рецепты?
— Вообще все рецепты уникальны. Это же колоссальная коммерческая тайна каждой пивоварни! Пиво, которое мы сегодня варим – это полгода экспериментов! Незнающий человек не определит, что третьей, что пятнадцатой варки пиво… Но мы-то знаем, в чем дело. Это же нюансы, это целая история.
— История, всё-таки хорошая — первое место на конкурсе частных пивоварен.
— Хорошая. Потому что мы не распыляемся, бьем в одну точку: выбрали узкое направление, узкий стиль. Только IPA и все. За этой аббревиатурой прячется индийский светлый эль — истинно морское пиво, которое англичане возили кораблями своим колонистам в Индию.
Да, у нас есть интерес еще и в стауте, но мы понимаем: если переключимся, то потеряемся в IPA. Предзнаменованием этого было две попытки поставить квас, и всё время у нас пиво получалось. Это нам сверху сказали: «Варите вы уж лучше пиво». Я считаю, что человек, который занимается одним делом, большего результата достигнет. Я же не вожу большие железные пароходы. Хотя, если надо, если там в военное время, не дай бог, нужно будет, я, конечно, смогу. Но не моё это дело… Я вот яхты и море люблю. Этим и занимаюсь. А если каждый занимался бы любимым делом, представляете, какая красота бы в мире наступила?!
P.S. от Анны Бинек
Думаю, про Мишу я когда-нибудь напишу роман. Мы знакомы около пяти лет, из них два года отработали вместе на моторной яхте: Миша — капитаном, я — стюардессой и коком. Историй уже на приличную книгу набралось — морские приключения, смелые поступки, новые открытия, смешные случаи и забавные выходки… Миша притягивает к себе неординарные ситуации. Прекрасный рассказчик, он заставит с открытым ртом слушать бесконечные истории из жизни, о работе, путешествиях и разных мелочах. Будешь хохотать, сопереживать и радоваться так же, как и он. Для меня Миша — прежде всего человек Радости, который умеет замечать прекрасные моменты и делиться ими с другими.
Вообще, Миша — это технарь с гуманитарным уклоном со склонностью к биологии: с двигателями на «ты», песни и сказки сочиняет, каждую травку-муравку-букашку по имени-отчеству знает. Ещё и руки у человека из правильного места выросли. Мультифункциональные руки — из дерева вырежет любого буратину, агрегат замысловатый соорудит, узел «обезьяний кулак» или сплесень какой сплетёт, и детский городок из снега отстроит.
Отдельная история — музыкальная часть Мишиной жизни. Обладатель прекрасного бархатистого баритона, Миша поёт по праздникам в церковном хоре, музицирует на два голоса с Ольгой Ганберг, играет на гитаре, бас-бидоне и ещё тысяче и одном мелких музыкальных инструментов на радость всем друзьям. Но, пожалуй, хватит о талантах, а то ещё какие-нибудь тайны выдам.
Скажу только, что благодарна Мише за то, что открыл для меня целый огромный мир — мир моря. Сложный, интересный и таинственный мир. Не перестаю удивляться капитанам: как они могут, управляя судном, учитывать одновременно скорость ветра, течение, глубины, инерцию яхты, следить за действиями других лодок? Загадка. Всегда с удивлением смотрю, как Миша швартует моторную пятидесятитонную махину или «Серафима» на парусах. Или, скажем, как ночью в плохую погоду буксирует яхту с пустым топливным баком.
Мы сейчас в походе на Мишиной парусной лодке. Идём из Питера до Висбю (остров Готланд в Швеции). Сегодня заходим в шхеры в районе Хельсинки. Учусь читать морскую карту, напряжённо вглядываюсь, пытаясь найти нужные кардинальные знаки и прочитать фарватер. Миша расслабленно замечает: «Вот я и дома», и улыбается знакомым островкам. Идёт по памяти, и знаю, что в его голове море выглядит совсем не так, как в моей — это не куча торчащих из воды палочек и непонятных буйков, а стройная картина — большие водные дороги и маленькие тропинки. Сколько же он их протопал за семнадцать лет капитанской жизни!
Ну а если выходишь с Мишей в море — забудь про сон, спать капитан не даст. Будешь глядеть по сторонам и впитывать море всей кожей, дышать ветром и созерцать наши прекрасные северные пейзажи. То, что Миша любит сам — доходчиво передаст и находящимся на борту своего «Серафима». И будет искренне радоваться, если удастся кого-то из сухопутных сделать адептом яхтинга. Лучшая награда для Миши — если у гостей после морской прогулки будет сиять на лице детская улыбка, а глаза — искриться радостью. Собственно, как у самого капитана.
Но, конечно, есть и минусы от продолжительного общения с Мишей. У меня за пять лет изрядно прибавилось мимических морщин от постоянного смеха. Приходится с этим как-то мириться…