Актриса Выборгского Народного театра Марина Ракова:
— Родители мои закончили Ленинградский Железнодорожный институт, и по распределению их направили в Магнитогорск на комсомольскую стройку. Там я и родилась. Но помню я себя только в Выборге и в Питере. Родителям дали в Выборге квартиру, и они сюда переехали. Детский сад, школа, музыкальная школа – все прошло здесь. Здесь ребенком 5-6 лет занималась фигурным катанием на стадионе Авангард. Но это как-то прошло мимо моего сознания: примерно через 5 занятий наша преподавательница, которая приезжала вести тренировки из Питера, повредила ногу. Больше у нас так никто и не появился, и фигуристки из меня не получилось. Окончила класс фортепиано. Но мне всегда хотелось играть на гитаре и петь современные песни. Мозоли на пальцах натирала с кровавыми пузырями, но научилась сама. Настырность помогла.
— А что же театр? Неужели в детстве не мечтали, не пробовали?
— Было, конечно. Пробовала силы. Меня родители оставляли под присмотром старшего брата. А что такое старший брат, когда ему 9 лет, а мне 5 – смешно! Хожу за ним хвостом, надоедаю. У него свои интересы, а я под ногами путаюсь. Однажды они с ребятами во дворе в ножички играли. Круг расчертят, а вместо ножа — заточенная отвертка. Чтобы как-то занять, они просили меня отмерять землю ножками. И вдруг случайно попали мне в ногу отверткой. Быстренько меня подмышку, в железнодорожную больницу делать уколы от столбняка. В детский сад, что через дорогу, я после этого неделю не ходила, не хотела, хотя с ногой было все в порядке. Поэтому перед всеми я изображала раненого бойца. Осталась дома одна и вижу, ребята из моей группы гулять вышли. Я мгновенно из здорового ребенка перевоплощаюсь в покалеченного страдальца, иду к ним, волоча ногу. Если бы могла, я бы ползла, наверное! Доковыляла, они и спрашивают: «Ну, как ты?» А я: «Не знаю уж когда и увидимся. И свидимся ли вообще!»
— Как складывалась ваша студенческая жизнь?
— Училась в институте, жила в общежитии — меня 9-м человеком поселили в комнату. Чтобы хоть что-то заработать, снималась в массовке на Ленфильме. Тогда за массовку платили 1,5 рубля. Однажды приходит куратор группы и предлагает записаться в спортивные кружки. Спорт я не любила, и записалась в кружок альпинизма. Просто для галочки. Думала, какой альпинизм может быть в Петербурге? Но на выходные нас собрали и отправили в Приозерск. Так я стала альпинисткой. Занималась 2 года, получила второй юношеский разряд. Слетела, правда, один раз со скалы – на мне аж ватник задымился. Тогда же спецодежды у нас не было.
— Неужели только спорт и учеба? А студенческая любовь?
— Была в институте одна история. Как-то вдруг неожиданно за мной стал ухаживать один молодой человек из нашего общежития. Валера. Я позволяла ухаживать, присматривалась. Не могу сказать, что у меня к нему поначалу какие-то особенные чувства были. Но когда мое сердце вроде как начало открываться, выяснилось, что у него есть девушка, и она ждет от него ребенка. Было очень неприятно и горько. Конечно, мы сразу расстались. И хорошо, что у меня раньше к нему чувств не появилось. Это было бы просто трагедией. А года через три мы встретились в метро, как в фильме «Карнавал», совсем случайно. Посмотрели друг на друга молча, прямо как в 17-ти мгновениях весны, и по душе что-то шаркнуло.
— А после института снова в Выборг вернулись?
— Грустно здесь было после Петербурга, где жизнь просто бурлила: и концерты, и спектакли, и путешествия. Здесь меня познакомили с радиоведущей Алиной Курицыной. Она заявила, что у меня природная постановка голоса, и меня взяли на радио ведущей. Но сидеть целый день в студии оказалось очень скучно. Мне нужны были люди, общение. Были, правда, попытки поступить в Театральную Академию. Тогда я подготовила песню «Сон Степана Разина», знаменитый «Ой, да не вечер, да не вечер». Но накануне кто-то рассказал анекдот. Просыпается Степан Разин в палатке после бурной ночи. Голова болит, сам себя не помнит. Огляделся и кричит слуге: «А что, княжны не было, что ли?» «Да как же, батюшка, была княжна!» «Так где она?» «Так вы же, батюшка, сами ее на простор речной волны…» Тот за голову хватается: «Неудобно то как!» И мне надо песню серьезную петь, а у меня хохотная истерика. Комиссия не понимает, что происходит. Пришлось рассказать анекдот. Так до третьего тура дошла. Но в итоге не поступила, и больше не пыталась.
— Но ведь зато вы попали в Народный театр…
— Знакомые меня привели в Дом офицеров. Мне было тогда 22 года. А принимал экзамен Иван Устинов. Подготовила я стихотворение, басню, и боялась ужасно. Но ко мне отнеслись с таким теплом, что я его просто физически почувствовала. Меня, что называется, «приняли в стаю». «Гнездо» тогда еще было в Доме Офицеров. Там все было родное, уютное, камерное, атмосфера «намоленная». Театр Советской армии – сколько там уже к тому времени было сыграно. А уже и моей театральной деятельности 30 лет.
— Свою вторую половинку вы ведь тоже в театре встретили?
— Да, замуж я вышла в этом вот театре. Поклонников у меня всегда было много, но официально замуж я вышла только 5 лет назад. С тогда еще будущим супругом мы были знакомы года с 1993, но оба были несвободны. Встретились случайно в 2008 году на премьере спектакля Устинова «Вавилонская башня»: уставшая была после работы, так никуда не хотелось идти, но Лена Волкова (теперь Жуковец) уговорила. А под Новый год мы уже сыграли свадьбу. ЗАГС специально ради нас открыли в 9:30 утра. Мы тогда играли на Новогодней елке: я – бабу Ягу, он – Деда Мороза.
— Какая роль по вашим ощущениям вам наиболее удалась?
— Я по-настоящему почувствовала себя актрисой, вжилась в образ, в роли Риты в «Цилиндре». Это итальянская комедия. Я никогда не была подвержена гипнозу, и этот сюжет совершенно не из моей жизни. Молодая и пожилая семейные пары снимают одно жилье на две семьи. И наступает момент, когда нечем платить за квартиру. Они придумывают аферу. Молодая красивая Рита изображает из себя женщину легкого поведения: стоит у окна, и завлекает к себе мужчин. Потом подводит к ложу, отдергивает занавеску, а там лежит труп. И она рассказывает свою горькую историю: «Муж умер от голода, детей нечем кормить, я одна, но вы не переживайте, он все равно ничего не видит, и не слышит. Мы его подвинем!». Мужчины пугаются, дают ей деньги и уходят. Так длится до тех пор, пока ей не попадается один дедушка, которого покойник не смущает. Что делать? Обманщикам приходится объяснять, что это розыгрыш.
Однако старичок настаивает, дает невероятную сумму. И в конце концов, сговорившись за ее спиной, «подельники» продают Риту. Дед ложится и засыпает, рядом укладывают Риту. Утром миллионер благодарит женщину, и до конца спектакля так и не понятно, было ли что-то между ними. Все радуются деньгам, а в сознании у Риты происходит переворот. Она понимает, что ее ведь продали, предали, и уходит от них. И я в этом спектакле настолько «попала» в эту Риту, что просто улетела. Я не знала, кто я, как меня зовут. Я не играла, жила там. В конце спектакля я должна была залезть на стол и хохотать, разбрасывая деньги. А я как заплачу, сама не знаю, почему. Разрыдалась, слезы прямо фонтаном. Партнеры сначала опешили, но молодцы, подыграли. Я слезаю со стола, открываю балконную дверь, и ухожу. А там стоят наши актеры, хвалят, и я как просыпаюсь. И только тогда поняла, что это спектакль, что я играю, что я – Марина Ракова. И я думаю: «Боже мой, что это было? Меня, Марины Раковой, просто не было в этом спектакле. Там была Рита». Это было всего 1 раз и больше не повторялось.
Теперь я понимаю, что это такое, «прожить жизнь персонажа». Было еще нечто подобное в «Марьином поле» — некоей фантасмагории на тему войны. В солнечную веселую Испанию мы привезли вместе с этим спектаклем свой северный депресс. В зале стояла тишина, и мы думали, что провалились. А потом хлынули аплодисменты. И даже без перевода все было понятно – мы получили первое место.
-Театр – это главное дело жизни или хобби, приятное времяпрепровождение?
-Театр – часть моей жизни. Большая, но только часть. Есть еще дача, семья, друзья. Театр для меня не наркотик, я не знаю, зачем он мне. Но не представляю себя без него. Бывают длинные перерывы, постановки, в которых я не участвую. Но горя в этом не нахожу, потому что мы все так или иначе участвуем в подготовке спектакля.
— Что занимает вас помимо театра и работы?
— Рукоделие. Вышиваю, вяжу. Мы с мужем любим делать своими руками картины, поделки. Он часы делает. На даче у нас есть «Белый уголок», где мы разместили белую гитару в джинсовом стиле – наше совместное творчество. В огороде украшают клумбы куколки, которые мы сделали своими руками: зайцы, матрешки, рыцарь. Не интересно сходить в магазин и просто купить. Хочется творить самому. Поэтому и соседи очень любят ходить к нам в гости, смотреть на новинки.
— Что в огороде выращивать любите?
— Да все. Раньше мама приучала, а меня на дачу было не загнать. Сводилось все к тому, что она давала мне корзину клубники, а я отвозила ее друзьям-студентам. Либо приезжали всей компанией покупаться и отдохнуть. Чтобы я ковырялась в земле?! Да у меня же маникюр! Никогда не думала, что столько удовольствия могут доставлять все эти хлопоты: сажать, копать, выращивать. Еще мы с мужем увлекаемся выпечкой необычных тортов. И замки из бисквитов выходят замечательные и плетеные корзины с ягодами. Каждый раз на праздник изобретаем что-нибудь новенькое.
— А какой период вашей жизни самый счастливый?
— В любом периоде есть счастье. Мне, наверное, везет. Моя память выкидывает все плохое. Она избирательна. Мне все в моей жизни нравится: и детство, и отрочество, и юность. И настоящее. Был период у моего мужа, когда он собрался уходить из театра. То ли устал, то ли еще что-то. Я говорю – только у меня не отбирай, я устану – и само отпадет. Я не устала. Если не играть, так хоть участвовать в этом, смотреть мне надо. Это все родные и дорогие мне люди, и я не хочу с ними не видеться.
— Как же вас с таким количеством увлечений удается выкраивать время на супруга?
— Мне не трудно хозяйничать по дому, а ждать приятно. Даже когда провожаешь, знаешь, что увидишься, что рядом – родное. Так хорошо. Это счастье. Оно, к сожалению, не всем и дано. Бывает люди живут вместе потому, что пора было замуж выходить, потому что дети, сложившийся уклад. А чувства, если они были, никуда не уходят. Просто трансформируются во что-то другое. Не получается, чтобы всю жизнь конфетно-букетный период длился. Должно прийти что-то другое на смену. Ведь есть такие пары – до конца своей жизни вместе. Родители моего мужа такие. В этом году они отпраздновали «золотую свадьбу». Но самое интересное, что бабушка умудряется деда нашего ревновать! Не дай бог, если он в магазине задержится. И они друг без друга никак не могут.
— Музыкант, спортсменка-альпинистка, актриса, садовод, рукодельница, повар и просто счастливая женщина… Как вам все удается?
— Просто жить нужно от чистого сердца. Не тащить с собой никакую грязь. Я многих женщин называю Графы-Монте-Кристо. Случилось что-то в жизни, и они не могут простить – бывшего мужа, маму, папу. И тащат это через всю жизнь. Все время думают: «Я добьюсь всего, чтобы увидели и пожалели!» Вот этого не надо делать никогда! Живите для своих близких, прощайте, отпускайте на свободу, и будет самим легко и хорошо. Любовь – самое главное. Не обязательно к определенному мужчине. К семье, собаке, кошке, к погоде, к городу своему – это все вместе называется «Любовь». Всегда приятно общаться со счастливыми людьми. Мне повезло – меня окружают люди счастливые. В каком бы настроении я не была, мне есть, куда прийти, с кем поговорить. Счастьем делиться всегда проще. Но им надо делиться, чтобы другим было хорошо. Как куском пирога. И все плохое тебе друзья помогут отнести на помойку.