Известный российский режиссёр-документалист примет участие в крупномасштабном культурном проекте «КУКУШКА», который пройдёт в Выборге 5-6 августа. В рамках программы состоится показ фильма «Кукушкин сад» (6 августа, 13.30, библиотека Алвара Аалто). А сегодня Светлана Николаевна расскажет, с какими проблемами сталкивается современная российская документалистика, и о многом другом.
Светлана БыченкоК режиссуре – через журфак
Снимать кино она мечтала с детства. Но сознательно не стала поступать в профильный вуз сразу после школы. Снимая свои картины, она научилась – даже будучи уже известной – быть незаметной и дружить со своими героями. Она полюбила этот странный жанр, работая в котором никогда не знаешь, чем закончится очередная картина. Но каким бы ни был сюжет, в его центре всегда был, есть и будет человек.
Мы пересеклись в скайпе – в узком временнОм окошке между съёмочными экспедициями. Разговор вышел долгим. Светлана рассказывала о себе, своём становлении как кинематографиста, об отношении к труду, о проблемах в сегодняшней российской документалистике. Любопытно, что перед тем, как с головой погрузиться в любимую профессию, насколько лет Светлана посвятила журналистике:
— Я достаточно рано знала, что буду снимать кино. Но однажды где-то прочитала, что в режиссёры не стоит идти сразу после школы. Лучше получить какое-то высшее образование, а уж после этого – режиссёрское. То есть, сначала посмотреть жизнь. А журналист вхож во все двери. Эта профессия лучше всего погружает в социум.
— Что дала вам журналистика?
— Я благодарна судьбе за то, что училась не в МГУ или ЛГУ, а в Уральском государственном университете на журфаке. Отдельной телевизионной кафедры у нас не было, но был спецкурс телевизионной и радийной журналистики. Прекрасный факультет, ориентированный на практику. Каждый год мы заходили в кабинет к нашему декану Борису Николаевичу Лозовскому и тыкали пальцем в карту Советского Союза, показывая, куда хотим поехать. И ведь ехали! Я работала в Хабаровске два лета подряд.
Всё, чему нас учили, полезно для меня и сейчас. Мы учились общаться, наблюдать, дружить с героями. Мои основные навыки кинематографиста именно оттуда. Я писала, какое-то время работала фотокором, но уже тогда хотелось не писать, а говорить картинками.
— А как в вашу жизнь постучалось кино?
— В детстве я любила читать журнал «Юность». Заметила, что самое интересное написано режиссёром, сценаристом. Мне нравилось кино, оно даже снилось! Но хотелось не сниматься, а снимать самой.
— Эти сны, мечты приходили там, где вы выросли – в Большой Мурте, в Красноярском крае?
— Да, мои будущие фильмы грезились уже тогда. Например, «Побег слонов из России» (2000, приз кинокритики «Белый слон» – прим. Авт.) снят в новом, придуманном мною жанре документальной сказки; такого не было раньше в документальном кино. Эта картина родом из детства, буквально от семи слоников на комоде.
Документальное кино – это путь к себе
В советское время кинохроника и неигровое кино приветствовались. В начале каждого сеанса во всех кинотеатрах, помимо обязательных новостных выпусков, показывали киножурналы «Хочу всё знать», «Ералаш», «Фитиль» и многое другое. Документалистика была достаточно востребована. Чего, увы, нельзя сказать сейчас…
Быченко сделала свой выбор осознанно.
— Света, а почему документальное кино? Всё-таки меньше лавров, меньше известности, денег…
— Мне всегда нравилось наблюдать за людьми, смотреть за жизнью. Документалист – это человек с камерой, фиксирующий события, которые уже никогда не повторятся. Это притягивает. Правда, я постоянно пытаюсь расширить рамки классического подхода… Понимаете, документалистика – странный жанр. Режиссёр, работающий в нём, не должен быть известным. Представьте, к примеру, что Алла Пугачёва вдруг возьмётся снимать такой фильм. Перед ней как перед известным человеком люди будут вести себя неестественно, будут на неё реагировать. В самой профессии документалиста заложено противоречие: с одной стороны, режиссёр – это медийное, а значит, известное лицо, а с другой – ему нужно быть незаметным.
— Интересный антагонизм…
— Поэтому, как правило, документалисты – простые люди, они никогда себя не выпячивают. Но они занимаются великим делом. Мы можем взять хронику с того момента, когда начало сниматься кино, и смотреть её. Многие вещи игровики не смогли бы снять! Иной раз сталкиваешься с тем, как игровые режиссёры делают документальное кино – сейчас на телевидении таких работает много. Стало модным снимать нечто полуигровое-полудокументальное, когда в документалистику вписываются игровые эпизоды. На мой взгляд, это уже некий отдельный жанр.
В основе документального кино лежит прямое наблюдение за жизнью. Самые высокие его примеры выхватывают и демонстрируют зрителю неповторимые куски реальности, которые о многом говорят и – что самое главное – фиксируются, остаются. В этом уникальность нашего жанра…
— То есть, гармония противоречия в том, чтобы получить достоверный срез реальной жизни?
— …Но для того, чтобы этого достичь, документалист должен быть незаметен, привычен взгляду, уметь ТАК строить отношения с героями, чтобы люди ему доверяли. Причём здесь много этических нюансов – гораздо больше, чем у игровых режиссёров. Безусловно, этику необходимо соблюдать всем без исключения, но перед документалистами их особенно много.
— Например?
— Мы всегда знаем о герое больше, чем показываем и рассказываем в фильме. Если герой тебе доверяет, ты не можешь его предать. У каждого режиссёра здесь свои пределы, свои критерии. Мне кажется, мы не должны подставлять своих героев.
Я вам больше скажу: даже при съёмке птиц нужно соблюдать этические нормы: например, вести себя так, чтобы птенцов после твоих съемок не съели хищники. В этой связи даже разработаны целые кодексы. Если ты их соблюдаешь, птицы тоже тебе больше доверяют.
Опять же документальный монтаж и сценарий – это особая вещь, отличная от игрового кино.
— А в чём различие?
— Как бы ты ни задумывал будущий фильм, его всё равно диктует сама жизнь, и всё может получиться иначе, чем виделось тебе вначале. Сценарий у нас прост: насколько максимально честно ты проживаешь тот отрезок времени, в который снимаешь свою картину, настолько хорошей она и получится. Сможешь ли не врать ни себе, ни героям, а искренне и не кривя душой, проживать проблемы, которые показываешь и о которых рассказываешь.
Вот один из них. Моим первым фильмом на киноплёнке был «Метод вычитания или твой одноклассник» (1996, дипломная работа на Высших режиссёрских курсах, диплом фестиваля «Святая Анна», диплом международного фестиваля «Послание к человеку» – прим. Авт.). Это фильм о крупном лидере криминальной группировки в начале 90-х…
— Не совсем понимаю, насколько вообще реальны такие съёмки!
— Героя долго пришлось уговаривать, чтобы он доверился и позволил снимать. Сразу поясню: никакого расследования там нет, такая задача изначально не ставилась. Было раскрытие человека – неординарной, сильной и в то же время слабой личности. По сюжету лидер группировки едет в «линкольне» на встречу со своими одноклассниками в детский дом. Их встреча в полуразбитой школе, совершенно обалдевшие от «линкольна» и охраны однокашники – теперь это уже хроника 90-х… Кстати, после премьеры ко мне прямо на фестивале «Святая Анна» подходили неизвестно откуда взявшиеся бандиты и просили снять кино про них…
Один из моих мастеров, Владимир Алексеевич Фенченко познакомил меня с Борисом Кулябиным. Кулябин – вор-домушник, имевший за плечами несколько ходок на зону. Он писал стихи и как-то показал мне одно стихотворение. В нём было написано, что менты сначала арестовали луну, потом солнце, и наручники надели на зелёные ладошки листьев. Я не собиралась ничего снимать про вора-домушника, но эти строки меня зацепили. Мы стали общаться. А в это время Борис познакомился с женщиной по имени Полина, она работала продавщицей. Я снимала их несколько лет, и сложилось так, что в кадр попал их роман. И в результате они поженились. Получился фильм со счастливым концом – хотя изначально этого даже нельзя было предположить…
— Почему же?
— Потому что воры-домушники вообще-то не женятся, вот и Кулябин женился в пятьдесят лет и в первый раз! Получилось так, что кино тоже изменило его жизнь. И фильм родился совсем не тот, каким задумывался. Но, на мой взгляд, вышел гораздо интереснее; что-то сродни «Калине красной».
— Что для вас самое главное в документалистике?
Последнее время я очень много снимаю птиц, природу. Пожалуй, это одно из лучших занятий на свете – наблюдать за природой. Для меня главное – поддерживать что-то лучшее в людях. Увидеть в них свет и поддерживать его. Я убеждена, что эта задача должна стоять перед каждым художником. Даже если ты снимаешь что-то плохое, того же киллера – всё равно нужно показывать человека. Сейчас, в наше такое сложное время люди особенно нуждаются в поддержке и в этом свете.
Как пробиться к Большому Зрителю?
По словам Светланы Быченко – и с ними трудно не согласиться – современная отечественная кинодокументалистика выступает в роли падчерицы от кинематографа. Причём те, кто принимает решение о прокате кинолент, выдвигает железный аргумент: неигровое кино смотреть не будут.
Кто и почему сделал такой вывод? Да, народ уже отвык от глубокого проникновения в свою же собственную культуру. Но, может быть, настала пора к этому возвратиться? И заинтересовывать людей, учить их смотреть киноленты, побуждающие к внутреннему поиску, к переосмыслению жизни?..
На вопрос – в какой поддержке сейчас нуждается отечественная документалистика – Светлана ответила без колебаний:
— Прежде всего, в эфире. Это самое насущное, и в этом состоит большая проблема.
— И деньги, наверное, тоже?
Денежная проблема тоже есть, но она не первична. Спасибо и на том, что какие-то деньги, пусть минимальные, но дают, чтобы снять картину. Главное – хронический «зажим» эфира.
Сегодня в России снимается много документальных лент – добротных, интересных, актуальных, в том числе и по заказу департамента кинематографии Министерства культуры. Но… Мы смотрим их друг у друга, а Большой Зритель их не видит. Большинство из наших фильмов окрестили игривым словом «фестивальный», они не попадают в эфир. Там правит бал телевизионное кино – со своим форматом, стандартами. При этом телеканалы утверждают, что де они и рады показать неигровые фильмы, но таков рейтинг – люди выбирают их кино, а не документалистику. По-моему, это неправильный подход, это подмена фактов. В данном случае речь идёт о рейтинге привычки: люди переключают две-три кнопки, к которым привыкли. Люди считают, что если они посмотрят передачи по этим кнопкам, то получат информацию о происходящем в стране.
— Их к этому приучили.
— Ну да! Много лет люди пользуются этими кнопками – первая, вторая, третья – ОРТ, РТР, НТВ. Это просто привычка, а также отсутствие других кнопок (например, на Чукотке, Дальнем Востоке). И рейтинг составляется из этого, а не из того, какую передачу выбирают зрители. А подаётся всё под соусом большого рейтинга в смысле популярности. Я в это не поверю никогда хотя бы потому, что ситуация не исследована по-настоящему! Здесь большое поле деятельности не только для социологов, но и для психологов.
Главный сегодняшний зритель – как бы в этом деле нам не помогали интернет, кинопрокат и фестивальное движение – это эфир, телевидение. На Чукотке до сих пор нет интернета; там невозможно скачать и посмотреть картину, для этого потребуется трое суток! Такие «мелочи» почему-то не учитываются, забываются. Народ приучили к нескольким каналам, но при этом не известили о том, что данные каналы перестали быть общественными…
Кино должно получать обратную связь в виде реакции зрителя, чтобы понимать, на правильном ли пути в своём творчестве ты находишься. И потом, для кого мы снимаем? Получается, что мы просто снимаем хронику – так, для вечности работаем. Через пятьдесят лет её посмотрят и скажут: вот, мол, такие-то люди жили и работали там-то и там-то…
— Может, стоит вернуться к практике советского времени, когда очередной сеанс всегда начинался с кинохроники, с научно-популярных выпусков?
— Думаю, что нужно пробовать, подбирать фильмы, выстраивать какую-то концепцию. Почему нет? Просто всем нужно работать на своих местах.
— То есть, это системная, общегосударственная задача?
— Да. Я знаю, что во всех регионах страны существуют кино- и видеопрокаты. Но этим нужно активнее заниматься! Болеть душой и понимать, что данная работа – часть развития современной культуры России. Опять же говорят: нам нужны кассовые сборы, а на документальное кино не будут ходить. Но это же зависит от того, КАК подать! Сделайте нормальную рекламу, не пожалейте денег, заплатите столько сколько вы тратите на раскрутку очередного блокбастера. Странная ситуация: вы как менеджеры можете продать, то бишь, втюхать всё, а показать (по сути – продать) можете не всё. Неувязочка получается!
Те же телевизионщики почему-то считают, что такие картины, как «Территория Куваева» (картина С. Быченко, премьера которой состоялась несколько месяцев назад. – прим. Авт.) смотреть не будут. Якобы эти ленты слишком долгие, медитативные, непривлекательные… Вот пример: недавно в Москве в ЦДХ прошёл фестиваль «Первозданная Россия». Там организована большая фотовыставка замечательных природных фотографов; она очень популярна в столице. Мы показываем на этой площадке документальное кино – в маленьком зале на маленьком экране. Аншлаг! Люди жадно смотрят! Потому что они истосковались по такому кино, чувствуют и понимают его интонацию.
«Кукушкин сад» покажут «КУКУШКЕ»
— Ваш фильм станет одним из ярких событий выборгского международного фестиваля культуры. Наверное, участие Светланы Быченко в этом проекте тоже неслучайно?
— Это верно, кукушка накуковала… Фильм «Кукушкин сад» – и природный, и этнографический. Видимо, поэтому организаторы пригласили меня поучаствовать в фестивале. Мне нравится прекрасная идея этого проекта – объединить людей с помощью этнографии, природы. На мой взгляд, то, что мы называем этнографией, и есть наша суть, архаическая память, корни общей культуры человечества. По большому счёту все люди едины в своём первичном мировоззрении.
Эмблема фестиваля. Фото: Дмитрий СтолупинВ разных странах знают кукушку как птицу, связывающую Вышний мир и наш. Африканцы с кукушкой пересвистываются, в Китае, заслышав кукушку, замолкают, а у славян вообще множество традиций, связанных с кукушкой. Мы все равны перед Природой, мы родом из неё.
И если «КУКУШКЕ» удастся создать такую атмосферу, чтобы люди это почувствовали – будет большая победа Культуры над суетным и ежеминутным.
По-моему, это прекрасно, что Россия и Финляндия объединились в таком замечательном проекте.
Природа, наши архаические корни – это то, что действительно нас объединяет. Возможно, с помощью таких фестивалей, в том числе совместных кинематографических проектов наш мир станет лучше. Мы вспомним себя.
Наталья Кортелева