Рассказывают будто когда Торкель Кнутсон был еще маленьким ему ужасно нравились Восточные сладости и он их мог съедать в необъятном количестве. И вот как-то раз, когда Торкель значительно подрос, ему на десерт вдруг не подали тех самых Восточных сладостей.
— Как же так! – в возмущении крикнул молодой Кнутсон, а потом подумал и добавил:
— Значит надо самому идти на Восток!
И в этом все увидели его не дюжую политическую мудрость. Ведь кто-нибудь другой на его месте непременно начал бы требовать Восток к себе с коварным намерением отрубить ему голову! Но не таков был доблестный Торкель, не долго думая он собрался с мыслями и вещами, прихватив побольше золотых он отправился к Папе Римскому с тем, чтобы обсудить этот вопрос. Хотя до нашего времени и не дошло прямых свидетелей их разговора, но почти все ныне живущие историки отрицают этот факт, из этого можно сделать вывод, что они явно сговорились и скрывают истину. А потому с полным на то основанием можно утверждать, что встреча была!
Как уже было отмечено выше вся беседа, к сожалению, утрачена для истории, но достоверно известно, что выходя из палат Папы Римского Торкель решительно выкрикнул:
— Значит натиск на Восток!
Потом он грозно тряхнул своим мечом и облизал липкие от Восточных сладостей пальцы (Папа Римский был тоже большой не дурак по этой части).
С тех пор Торкелем овладела одна мечта – Восток, ему грезились горы карамели, шербета и прочих сладостей. Но для этого ему надо было стать регентом малолетнего шведского короля, ибо каждый хоть мало-мальски сведущий в политике понимает – для того, чтобы организовать военный поход надо заручиться поддержкой короля и самый лучший способ это сделать – стать регентом этого короля! Что Торкель Кнутсон и продела, правда здесь стоит немного опустить занавес, ибо как он это сделал весьма скучная и даже затасканная история – интриги, интрижки и прочее, чем так любят заниматься французские романисты…
Глава 2 ПОХОД.
Как-то раз, когда малолетний король допивал свой компот, Кнутсон как бы невзначай сказал:
— А что, Ваше Величество, не сделать ли нам натиск на Восток…
Малолетний король быстро допил, то, что еще оставалось в стакане и с интересом спросил:
— А что мы там будем делать?
И тут Торкель уже не смог себя удержать, подобно античному Цицерону, он воодушевлено рассказывал о горах всевозможных сладостей и уже под конец, истощив свое красноречие он скромно заметил:
— Заодно и прогуляемся.
И вот, когда военный поход был уже делом решенным, вдруг запыхавшись прибежал папский легат со свитком в руке, из которого следовало, что если они, т.е. Его Величество Король Швеции, не назовут свое предприятие III крестовым походом, и не назначат его 1293 год, то Папа Римский будет на них бесконечно в обиде, так как посчитает это преступлением против истории. И действительно слова Папы Римского оказались пророческими, ныне в любом учебнике по истории и даже господина Иловайского, можно прочитать, что III крестовый поход прошел в 1293 г.
Кстати, с тех пор все без конца повторяли слова – “Натиск на Восток”, их повторяли так часто, что, в конец, затаскав из них, сделали вполне пригодную для цитат историческую фразу.
И вот наступил долгожданный 1293 год и войско Шведского Короля выступило в путь. Правда, прежде чем выступить главнокомандующие долго решали, где же находится тот самый Восток, на который просто необходимо сделать натиск. После долгих совещаний они решили довериться стрелке компаса, того не подозревая, что их железные доспехи смутили показания прибора. И тот указал направление на Юг, вероятно не зная, что тем нужен Восток.
Раз поход был крестовым, то все набрали с собой крестов, крестиков и прочих перекрестий, а некоторые рыцари нашили их изображение даже себе на доспехи! Правда, как они это сделали, ломают и по сию пору портные всего мира. Тем самым было положено начало крестоносной моды. Кроме того, среди участников этого военного предприятия было большое количество монахов. Их взяли по просьбе самого Папы Римского, слишком много развилось этих святош, и надо же было их куда-то девать в связи, с чем и был найден такой, весьма оригинальный способ их утилизации.
Стоит сказать, что ни малолетний король, ни сам Торкель Кнутсон не отправились в этот поход. Потому как первого не пустили государственные дела, ибо кто-то же должен был ставить королевскую печать на документы, а второй от волнения поимел температуру и легкий жар. Поэтому пришлось им отложить свое участие в ими же задуманном деле.
В то время, как история мало-помалу исписывала страницу за страницей, по лесам Эстляндии, Ингрии и Карелии с трудом продирались рыцари в тяжелых доспехах, больше всего страдая от того, что кресты, которые они предусмотрительно взяли с собой, то и дело застревали между деревьями, заметно замедляя продвижение участников похода.
С удивлением для себя крестоносцы отмечали, что кроме дикого леса и не менее дикого народа, который звал сам себя лопарями и бегал от этого в лаптях, они более ничего не видят. Так продолжалось с месяц, наконец, не вытерпев, крестоносцы, тайком стали оставлять кресты в лесу и вообще где только это было можно. После долгих мучений и лишений рыцари, ландскнехты, святые отцы и прочий люд вышли на берег какого-то залива, который они в сердцах обозвали Финским, сами того не понимая, что данный топоним войдет в историю.
Расположившись на привал, на берегу залива главнокомандующие снова собрали военный совет и стали размышлять, как им быть дальше – идти вперед, или повернуть назад. Не известно чем бы закончилось их собрание, если бы не крики часовых. Они заметили рыбацкую лодку, которая излишне быстро удалялась куда-то вглубь залива. В порыве погони ландскнехты, и монахи бросились за ним вплавь, видимо забыв, что могут утонуть. К счастью для них, когда они об этом вспомнили, не далеко оказался небольшой, но весьма скалистый остров, на котором потом, как оказалось потом, было много ладейных заклепок и даже один ржавый карельский нож.
Оценив ситуацию, главнокомандующие сделали исторически верный шаг! Они решили осмотреть то место на острове, где были найдены эти самые заклепки. Как люди весьма образованные и даже начитанные они поняли, что там может быть клад! Поэтому часть участников похода перебрались на остров, попутно назвав его Воловий, как видно и это название вошло в историю (что значит историческая эпоха!!!).
Глава 3 ОСНОВАНИЕ.
И тут стоит сказать об одном весьма щепетильном моменте, ибо он в равной мере затрагивает как политику, так и религию, что собственно для некоторых одно и то же. Речь пойдет о неком капрале ландскнехтов Олафе Турвальдсоне. Сей славный муж, справляя свои именины с сотоварищами, вдруг в самый разгар пира в его честь вдруг вскочил и с силой произнес:
— Здесь будет город заложен, на зло, надменному соседу! (кое-кто правда приписывает эти строчки другому автору).
И хотя соседей еще никаких не было монахи решили, что в его словах есть доля правды и здравого смысла, поэтому они стали действовать. На следующий день святые отцы организовали так поиски мифического клада, что уже после обеда получился вал весьма внушительных размеров. Увидев это, начальник похода (т.е. вожатый) вдруг прозрел и приказал заложить крепость. Пока ее закладывали этот военный начальник уединился и стал усиленно думать, как бы ему получше назвать эту крепость, с тем, чтобы не погрешить против истории. Хоть он и плохо учился в школе, но помнил, что окончание непременно должно быть “borg”, что означает крепость. Сколько он перебрал названий трудно сказать, но достоверно известно, что он в конце концов весьма плюнул на это дело и решил спросить у первого встречного. Им естественно оказался монах, а не финский рыбак, как думают некоторые. А что мог сказать святой отец. Ясно как день – “Свят, свят, свят!” — ибо он очень был напуган тем, что такой важный господин обратился к нему с вопросом. Как видим чинопочитание сыграло и здесь свою роль, а посему наш военачальник решил, скрипя зубами назвать крепость Святые Стены, внутри морщась от такого названия. Однако дело исправил епископ, выполнявший роль походного капеллана. Уж он то лучше знал историю и потому без запинки сказал, что все это поселение надо назвать Wiiborg (Выборг) – иначе история нам этого не простит. И в правду кто бы их простил, если бы они назвали его как-нибудь по-другому! Когда же озадаченный военачальник попросил у епископа разъяснений тот туманно отвечал, что так де надо. Впрочем, военная смекалка и здесь дала себя знать и сей умудрённый господин издал приказ, по которому явствовало, что Выборг основан в 1293 г. в ходе третьего крестового похода на Восток (но это он явно списал из учебника). А в графе как понимать сие название поселения он отметил: Святая Крепость и был чрезвычайно этим доволен, ибо не согрешил против истории он оправдал возложенную на него столь многотрудную роль.
Однако, пока на острове строят оборонительные сооружения именуемые на языке фортификации — Замком, перенесёмся к Торкелю Кнутсону. К нему, как известно, был направлен гонец с вестью о прохождении похода. И когда бедный Торкель едва оправившись от болезни прочел, что на Востоке не оказалось ни грамма сладости, а только дикие леса и люди-лопари, его хватил удар. После че6го Торкель запил, впал в совершенное ничтожество и умер где-то в провинции. Никто даже и не запомнил когда.
Глава 4 ОЛАФ ТУРВАЛЬДСОН.
Говорят, что первым крепостным сторожем был тот самый Олаф Турвальдсон, который в весьма нетрезвом порыве подал идею построить город, интересен и следующий факт, который донесла до нас народная молва об этом герое. Рассказывают, что каморка сторожа располагалась в ныне центральной башне, так называемом Дон Жоне. Где всегда можно было выпить пива и прочих вин, тем более что сам Олаф был большой знаток по этой части, поэтому и держал все это у себя. Прогуливаясь ночью по мерзкой погоде, он часто прикладывался к заветному пузырьку, дабы совсем не окоченеть от холода. Это привычка так сильно укоренилась в нем, что Турвальдсон стал созывать к себе друзей с тем, чтобы окончательно не спиться в одиночестве. Будучи сильной натурой Олаф нашел в себе силы отказаться, хотя и не совсем, от столь пагубного пристрастия. Однако, в память об этом он все же поимел весьма сизый нос, но сборы в каморку Олафа превратились в традицию, когда почти все мужское население собиралось по определенным дням у Турвальдсона обсуждая свои дела и не спеша потягивая светлое Выборгское пиво. И так это все укоренилось, что все стали назвать тогда еще безымянную башню, не просто башня, но которая самая большая, а “Башня Олафа”. И всем становилось ясно какую именно имеют в виду.
Правда ради справедливости стоит отметить, что администрация крепости все же спохватилась (только позднее перед приездом Густова Вазы) о несколько неприличной, по их мнению, причины названия башни. Хотя во всем этом заметить крамолу весьма мудрено. Однако в рамках благопристойности, была и такая компания, Комендант крепости Выборга, посовещавшись со святыми отцами, выдал следующую весьма интересную версию названия Башни Олафа. Был де такой Норвежский конунг звали его тоже Олаф, и за то, что он погиб за дело христово его взяли и сделали Святым и день даже выделили где-то в середине лета. И вот в честь сего славного, но давно умершего мужа, и окрестили, мол, ту башню Башней Олафа. Однако, градоначальники пошли даже дальше, объявив Святым патроном Выборга того же Олафа II Харальсона Святого. На это нельзя не смотреть не с улыбкой, если вспомнить что наш Олаф Турвальдсен получил свое имя в честь того же Святого, потому как родился в его день. Так что святые отцы не так уж и погрешили против истины, если учесть выше приведенный факт. Как бы то не было история запечатлела официальную версию, а память народная ту, которая была на самом деле. Однако никак не откажешь той администрации в природном остроумии и находчивости.
Глава 5 ПОВЕСТВОВАНИЯ.
Если и дальше рассказывать об истории Выборга, то говорят, что как-то раз у одного из жителей крепости пропала свинья. Вполне естественно, что хозяин отправился на поиски. Но к своему величайшему изумлению на острове ее не обнаружил. И тогда он поплыл на берег, противоположный шведскому, на который было строжайшим образом запрещено появляться. Но сей муж, будучи в минуту отчаяния забыл о подобном запрете и потому бесстрашно углубился в лес в поисках утерянной им свиньи. Пройдя уже значительное расстояние, он вдруг наткнулся на малинник и решил малость подкрепиться. Как вдруг прямо из кустов на него глянула очень зверская и даже бородатая рожа. как оказалось потом это был новгородский дозорный, который немедля доложил своему начальству о появлении “свеев” (т.к. после встречи с этим свеем новгородец потерял два, а может и более жизненно важных шипяще-режущих зуба, он уже не мог твердо выговорить “шведов”), а доверчивые писцы не проверив факты приняли это за истину и даже записали по этому поводу в своих летописях “… пришлиша свеи и поствиша город…” Впрочем, главным тут пожалуй то, что позднее культурные люди будут называть “положить свинью”, т.к. собственно из-за нее новгородцы узнали о существовании на их исконных землях, как они считали, пришлых, да еще и свеев!. Надо было как-то реагировать на это происшествие, а значит начинать войну.
Жаль, что новгородцы не особенно доверяли своей бумаге, ибо слишком гордились своими берестяными грамотами, иначе бы они узнали из учебников по истории, что ни им, ни войскам Ивана IV (иные по наивности называют его Грозным) не суждено было взять ту крепость, т.к. ее приберегли к разгару Северной войны для царя Петра I. Поэтому, исходя из исторической последовательности новгородцы ушли из-под стен Выборга ни с чем, впрочем, это не совсем верно, ибо они остались со своим носом.
После этой небольшой военной стычки жизнь в крепости потекла своим чередом. Закончив с внутренним обустройством замка, шведы по прошествии времени, помня о той исторической ответственности, которая возложена на них, через сорок лет, после основания крепости, население стало перебираться на материк, потихоньку осваивая ту, как бы ничейную землю.
Интересно, что первым делом переселенцы принялись за сооружение молельного дома. Причем, помня о том, как будут идти улицы Выборга по регулярному плану XVII в. разместили свое строение почти поперек им, с тем, чтобы указать на его непременную древность и почитаемость. Однако, будучи деревянным, оно не простояло долго и вскорости сгорело. Это и понятно, ведь надо было строить из камня, поэтому, наскоро построив из оного на старом месте, переселенцы единодушно признали его Кафедральным собором.
К сожалению, до наших времен дошло не так уж и много сведений об истории Выборга в Средние века. Ибо пожары, природные стихии и снова пожары мешали систематическому накоплению материалов о жизни города в тот период. Поэтому приходится использовать эпизодические сведения, дополняя их своей фантазией и интуицией исследователя.
Глава 6 ИСТОРИИ.
Одним из важнейших событий в истории города, несомненно, является год вручения Выборгу статуса утверждающего, что это в действительности город, а не большая деревня. Рассказывают, что по этому поводу были большие празднества, ведь Эйрик XIII Померанский даровавший городу эту грамоту исключительно угадал дату вручения – 1403 г., ни годом раньше, ни годом позже. И это особенно приводило в восторг не только всех честных бюргеров, но и даже городской магистрат. Поэтому на Ратушной площади были расставлены столы, которые буквально ломились под собственным весом, настолько они были тяжелы. А потом на них как водится, был устроен «шведский стол». Каждый подходил, брал бутерброд и залпом его проглатывал вместе с дюжиной пирожков, запивая все это чуть ли не целой пинтой пива. Стоит отметить и один исторический курьез. Так как народу собралось очень много, то все желающие не помещались на маленькой ратушной площади, поэтому пришлось танцевальную часть перенести на еще пустующее место в городе. Впрочем, оно до сих пор так и осталось пустующим, ибо за время танцев землю настолько утоптали, что в последствии там просто не возможно были ничего ни построить, не посадить. Однако отцы города не растерялись и сделали на этом месте Торговую Площадь, через что Выборг приобрел особую славу и достаток. Вот так с умом организованный досуг принес городской казне неисчислимые доходы.
Говорят, что тогда же городской магистрат обратился к правящему королю с просьбой о создании герба для Выборга. Король со вниманием выслушал депутатов и объявил им о том, что он сам займется этим вопросом. Однако уже через некоторое время король пожалел о своем поспешном обещании на этот счет. Ведь изобретение гербов дело геральдистов, но не королей.
Собравшись с духом, король все-таки решил исполнить данное слово и потому решительно нарисовал три короны – символ его королевской власти. И тут монарха осенило! Пририсовав внизу литеру «W», должную означать город, король изобразил герб Выборга, коей дошел и до нас. Радости бюргерам не было конца, когда они узнали, что три короны — это особый знак монаршей милости.
Рассказывают еще, что отпраздновав какие полагается праздники и выпив по этому поводу соответствующее количество пива, шведы принялись за строительство крепостных сооружений материковой части города. Для этого пригласили из Германии видных фортификаторов, они и вправду были весьма рослые, что позволяло видеть их издалека. Поэтому, в короткий срок, они выполнили поставленную перед ними задачу. А всякий гражданин, вернее горожанин, глядя на стену, мог с гордостью указать и свой личный камень в ней, ибо по приказу магистрата надлежало сдать все каменья, находившиеся за пазухой, а так же на душе. Сей благопристойный указ сделал жителей Выборга добродушными, отзывчивыми и благородными людьми.
Однако, сия затея с крепостными сооружениями была задумана не случайно, т. к. в скором времени должны были подойти войска Московского царя, с серьезными намерениями взять город. Правда, еще оставалось время на строительство той сомой башни, которую все ныне зовут «Круглой». О ее строительстве стоит сказать несколько слов. Эта башня, хоть и строилась по итальянскому образцу, на самом деле, имела от этого лишь звучное название «Барбакан», т. к. фортификаторы были немцы. И вот, когда все уже было готово, на горизонте показались боевые кони Московского царя. Собственно, сам Царь, не участвовал в этом весьма рискованном предприятии, а послал одного из своих воевод, благо их у него было предостаточно. Как и полагается, расположившись военным лагерем под стенами города, первым делом воеводы затеяли словесную перебранку. Начали они с самых простых, но весьма убедительных выражений предлагающих им сдаться без боя. Закончили сложными, но малопонятными неискушенному слуху… Одним словом, вдоволь накричавшись, московское войско начало штурм города. По первости, у нападавших все отменно получалось, они даже успели захватить одну из башен, но тут, комендант крепости решил восстановить историческую справедливость и потому приказал взорвать крюйс-погреб захваченной башни. Взрыв потряс не только шведов, но и воинов московской рати. Некоторые, и даже весьма не малое их количество погибли, от чего воевода московского царя приказал отступить, произнося при этом следующую историческую фразу: «Еще одна их такая победа и я останусь без головы». После этого для Выборга наступила полоса некоторого затишья и умиротворения.
Рассказывают, что в те же времена, рядом с городским магистратом, помещавшимся в ратуши, был знаменитый подвальчик Йенса, где подвали во множественном количестве различные горячительные напитки и пиво. Соответственно это заведение было весьма посещаемым как мужской частью города, так и многочисленными его гостями. Бывали случаи, когда бюргер, разгоряченный употребленным вовнутрь горячительным становился излишне красноречивым и яростно жестикулирующим, тогда любезные стражи порядка доставляли незадачливого горожанина тут же в магистрат, где с него взимался штраф, который шёл на благоустройство города. После чего оного бюргера препровождали домой, а благочиние и покой снова возвращались на улицы Выборга.
В те времена при строительстве нового дома в городе нужно было испросить разрешения, у особой строительной комиссии особо обращая внимания на то, чтобы он не был выше городского магистрата, а уже после строительства дома его хозяин должен был поставить угощения для соседей в радиусе пяти домов, с тем, чтобы поближе с ними познакомиться.
Рассказывают, что город часто горел от этого решили завести пожарную команду, но и это не спасло, тогда сделали регулярный план, а дома стали строить каменные. Сие предприятие увенчалось успехом – пожары несколько прекратились. Однако пожарников все равно оставили – для назидания потомкам.
Иные судачат, что де во времена Ганзейского Союза Выборг был тайным посредником к контрабанде между Новгородом и Ганзой, когда по политическим мотивам они прекратили всякий официальный торг, от того одинаково страдая и разоряясь. Однако благодаря этому тайному каналу город богател, весомо пополняя городскую казну звонкими талерами, дукатами, кронами и прочей монетой.
Существовали в городе, как и полагается, монастыри, церкви, и прочие богоугодные заведения. Среди них особо стоит отметить черных и серых братьев, которые, воздавая молитвы своему Богу, не забывали и о бедняках, и о калеках, предоставляя им приют и христианское обращение. Тем самым, способствуя улучшению нравов в городе среди бедноты.
Рассказывают, что не было дня, когда бы в порту не стояли корабли. Подчас их мачты поднимались словно лес, заслоняя собой залив, вводя в совершеннейшее заблуждение приезжих, желавших непременно посетить тот «скверик».
Однако, сие миролюбивое и благодушное состояние дел было прервано войсками грозного Петра Первого, сперва в 1706 году, после основания им в устье Невы будущей столицы, а потом в 1710, когда город был взят в ходе длительной осады и в нем были установлены порядки сообразные общему течению дел в необъятной Российской Империи…
Хандерс Бальгринсон
Выборг 1756 год.
Послесловие редакции.
Перед Вами книга малоизвестного автора, оно и не удивительно, ведь написанная еще в 1756 г., она лишь сейчас дошла до своего читателя, поэтому она может показаться несколько архаичной и наивной. Однако не спешите судить, ибо может быть Вы откроете для себя что-то неожиданно новое, доселе неведомое.
Эту книгу едва ли можно назвать исторической, с таким же трудом ее можно отнести и к области художественной литературы. Скорее это сборник городского фольклора – анекдотичных рассказов записанных во время болезни господина Бальгринсона с чьих-то слов, впрочем, он и сам это признает, те менее это все же обработанный текст, хотя эта обработка право оставляет желать лучшего.
К сожалению, нам так и не удалось, что-либо найти об этом авторе, он словно канул в лету, оставив потомкам, сей неоднозначный труд. Впрочем, о его ценности вряд ли стоит говорить, ибо здесь каждый решит сам для себя.
Мы приносим слова благодарности неизвестному студенту из Кеннингсберга, переведшему этот труд, а так же мещанину Юхансону передавшему рукопись нам.
Из авторского путеводителя по Выборгу «Древний Выборг. Легенды и городские истории», автор Андрей Николаев.
