Впервые заметка опубликована 5 мая 2017 года
Труженик тыла, один из немногих беспартийных учителей СССР Зоя Петровна еще пару месяцев назад жила в Ленинградской области вместе с семьей сына. Ее отец был «настоящим коммунистом», сестры – педагогами, а брат – «работал в космосе». Пару дней назад, в апреле 2021 года, мы узнали, что Зоя Петровна скончалась на 98 году жизни, но мы запомним ее ясные и добрые глаза, которые смотрели прямо и просто. Всю жизнь она проработала в школе.
Зоя Петровна ФлавьяноваЗоя Петровна, какое ваше самое сильное детское впечатление?
Однажды, когда я была еще дошкольницей, то увидела, как с неба на воду спускается самолет. Это был двухместный почтовый гидроплан. Спуск огромной железной птицы с неба был для меня удивительным зрелищем.
Расскажите про детство.
Мама – домохозяйка. Нас было пятеро у нее. Я – самая старшая. А папа перед Первой мировой был призван в царскую армию, служил в Кронштадте. А когда начались вот эти все перемены (революция – прим.ред.) – он снова и пошел в армию и пришел, когда гражданская война кончилась. Света белого повидал, людей повидал, умнее стал, чем в деревне был. Когда начали колхозы организовываться, он сагитировал деревенских «Давайте будем вот так жить!». Чтобы людей было больше рабочих – организовали ясли. Бабушки сидели с ребятишками, а их мамы работали. Узнали в райцентре, приехали и предложили папе работать в райисполкоме. Сначала он уехал один, а потом и нас забрал.
Зоя Петровна в молодостиРодилась я в 24-м году в деревне Зубово Вологодской области. В школу мы, помню, ходили по насту. Так-то далеко по дороге, а так — прямиком! Весной днем оттает, а ночью заморозит. И шагаем прямо на школу. Школа у нас была двухэтажная, большая. Десятилетка.
Две классные комнаты – одна до 1-го,3-го класса, вторая – 2-го,4-го. Сразу у входа большой зал – это спортивный зал. Справа две комнаты для учительниц, а еще дальше по коридору кухня для уборщицы, которая может печь истопить, что-то там сделать. Я до сих пор ее вспоминаю! Такая она красивая, большая, эта школа. И ребят было много.
Куда вы пошли после школы?
Я кончила 9 классов. 41-й год. Мне было шестнадцать лет. Началась война. Стали набирать людей на оборонные работы. Ну а как же такая героиня, да и не запишется! Я записалась. И вот поехали мы из нашей области, много людей. Наверное, не одна сотня. Сначала нас везли куда-то на барже по Мариинской системе. Только от дома отъехали – так на барже и пели песни, танцевали, а потом, когда домашняя еда стала кончаться – тут уже и настроение изменилось.
Первый день нас вывели на рытье окопов. А у нас собой были лопаты железные. Ну может часок мы поработали, и над нами начали летать немецкие самолеты. Врать не буду, они не стреляли в нас, нет, они пугали нас. Но наше начальство испугалось, что всех перебьют (как они отвечать за людей будут?) и забрало нас. И мы пошли… Куда пошли? Не знаем. Начальство по телефону договорилось, и мы шли до Вытегры (город в Вологодской области – прим.ред.) пешком.
Как же вы питались?
Когда мы шли, в лесу бродили и овцы, и коровы. Люди убегали от немцев – и всё бросали. Возьмут мужики коровку, прибьют – и мы несколько дней мясо едим. Пришли мы в Вытегру. Это мы не одну сотню километров прошагали, а нам уже приготовили жилье. Там около города была зона, заключенные. Их уже не было, а нас туда и заселили. Спали мы на нарах в два яруса, на досках, котомки под головой. И ждали, куда нас дальше повезут.
Приехала комиссия, говорят, будут кое-кого домой отпускать, кто не нужен на оборонных. Шестнадцать лет моих! Велики ли годы-то?! Пойдешь? Пойду. Пришла. «Сколько вы классов кончили?» — «Девять». «В десятый пойдете?» — «Если возьмут – пойду». «Ладно, мы вас освобождаем». Меня и еще двух женщин с детьми с нашего поселка отпустили. И дали нам в дорогу по одной селедке. Всё, больше нечего давать.
Оригинальный сухпаёк…
Ну что, мы пососём селедки, насолимся и пьём. В дом нас ночевать не пускали. Мы грязные, вшивые, ой какие были! Мы ночевали по баням. Вот уж никаких банников (банные духи – прим.ред.) не боялись! Только бы тепленькая банька была. Пройти надо было сто километров. Мы шли по Мариинской системе. Тут уж никуда не потеряешься – вода рядом, пароходы ходят, а ты по берегу идешь. На третий день пришли на Кожинский завод. Это граница нашего района. У одной женщины тут родственники жили, и она нас накормили, сапог мне починили. На другой день уже к обеду были дома.
Дома обрадовались, что живая пришла. И начали к нам ходить родственники тех, кто остался, и спрашивать, где наши. А нам сказали, что все оставшиеся поедут защищать Петрозаводск. Я пожила немножко, отмыли меня дома. Вдруг мне приходит вызов из райкома комсомола. Прихожу. «Вы учитель?» — «Нет, не учусь». «Почему?» — «Опоздала к началу учебного года, была на оборонных». «Мы вам работу нашли. Вы будете работать старшей пионервожатой в Шольской средней школе». – «Да вы что? Я не знаю, что и делать». «В этой школе вы учились, свои учителя помогут». Так я стала работать пионервожатой в школе. Учителя помогли мне собрать документы на заочное в педучилище. И на Новый год я отправилась пешком на первую сессию. Первый курс был в Белозерске. Это поближе, чем Вытегра. А потом по дороге к Белозерску у меня две тётки жили. Я одну ночь ночевала у одной, вторую – у другой. Но все равно не могла дойти и попросилась ночевать.
Через год училище перевели в Вытегру, и я в 45-м году окончила Вытегорское педагогическое училище. На конференции я была самой молодой учительницей начальных классов, потому что я и работала, и училась. Меня наградили медалью «За доблестный труд».
На экзаменахЧто же, теперь вы стали учителем…
Да, и я стала работать вот в этой земской школе. Нас было три сестры, одна сестра Валя кончила Белозерское педучилище, и ее по набору отправили работать в Ленинградскую область, в школу слабослышащих в Юкках. А младшая сестра Катя пошла учиться очно в Череповецкий учительский институт. Я закончила институт на учителя истории с отличием, а раз диплом с отличием и есть опыт работы в школе, то меня и спрашивать не стали – вот вам направление: Бабаевский район Вологодской области Сиучская семилетняя школа. И предложили быть директором. Там я работала четыре года, а потом сестра мне предложила переехать к ней в Ленобласть.
Я написала заявление, а меня вызвали в райком партии и говорят: «Куда это вы поедете? Вам не устроиться на работу» — «Не устроюсь, так приеду к вам и в уборщицы пойду». Уехала. Там мне дали на выбор несколько школ – я выбрала Житковскую школу, потому что сестра жила недалеко – в Сосново. Но мы так не разу и не встретились! Приехал ее жених, он служил в Польше – и забрал ее туда, потом часть перевели в Прибалтику, а потом в Иваново, где они и остались.
А ваш брат?
Он работал в космосе. Старший оперативной смены в центре управления полетами. Он как человек по своим нравственным качествам был назначен парторгом. Общался с Леоновым, Джанибековым.
Вы ведь были исключением из правила – беспартийным директором школы?
У меня папа был вот уж настоящий Коммунист, с большой буквы. А мне некогда было в партию вступать! Училась, работала. Не знаю. Когда была молода – агитировали, а после отступились, рукой махнули – не хочет, так и не надо.
Зоя Петровна вместе с мужем и сыномЧто было потом?
Как переехала, решила пойти в Герценовский институт, меня сразу приняли заочно на третий курс без экзаменов. В Житковской школе я работала директором 11 лет. Ну как сказать, место провинциальное, но люди хорошие. Ребята – оооой, какая прелесть! До сих пор, некоторые учителя живы, вспоминаем и радуемся, как хорошо было в нашей школе.
Школа была сельская и отапливалась дровами. Как-то не было дров, и нам выписали их из воинской части. Я на машине от автохозяйства ездила туда. Грузили солдаты, а документы я оформляла. Познакомилась с шофёром. А он жил один, с женой разошёлся. Но у него была квартира, и мы с ним договорились вместе сделать там ремонт. Я купила обои, краску. Сделали. А раз ремонт пережили — можно и замуж выходить. Стали жить, родила сына. Потом перевелась в девятую школу Калининского района Выборга. Свекровь приехала из Вологодской области – нянчилась с ребенком, а я преподавала.
Тяжело было работать с детьми?
Мне очень нравилась работа. Ребята меня любили и я их любила. Я много читала, рассказывала им.
За годы моей работы дети так и остались такими же детьми, но многое зависит от учителя: какой он, чему он учит. И от родителей, конечно. Вот у меня учился озорной, непутевый мальчишка по фамилии Пименов. Я сказала: «Ну всё, иду к тебе домой». Пришли, а отец его бегает, чуть ли не с кулаками лезет. Я поглядела — и давай парнишку защищать, испугалась.
Сколько лет вы, в общей сложности, отдали учительству?
В девятой школе я доработала до пенсии. Тогда было модно иметь стаж 40 лет. Я доработала, получила пенсию и в этот год сильно сломала ногу. Поскользнулась на лестнице – и она у меня плохо срослась. Целый год мучилась, потом вроде стала ходить с палочкой. И еще год проработала в школе. Пенсию мне назначили, но вышло еще какое-то постановление, что надо проработать шесть месяцев, чтобы еще увеличили пенсию. Моя соседка пошла работать лифтером. «Не, Тоня, я не пойду, — сказала, — я крыс боюсь».
На мое счастье, в 12-й школе Выборга ушла в декрет учитель, и меня попросили подменить. Так я проработала еще полгода. Вот так. Так что я всю жизнь училась да работала. Больше ничего у меня весёлого и не было. А теперь читаю книги, вон лупа вместо глаз, разгадываю кроссворды, сканворды – и при деле. Такая моя жизнь.
Эльза Рада
